ДОБРУДЖА

Добруджа (по-болгарски Добрич) — местность между Дунаем и Черным морем; охватывает дельту реки Дунай и к Ю от нее лежащие плоские возвышенности до железнодорожной линии Силистрия—Мангалия и занимает пространство в 15812 кв. км, без Дунайской дельты — около 11000 кв. км. Возвышенная часть страны, поднимающаяся на 80—200 м, только отчасти покрыта кустарниками и прорезается от Мачина до Тульчи известковыми горами, наибольшая высота которых доходит до 500 м. Вследствие полного недостатка в воде равнина мало пригодна для земледелия и в середине лета носит совершенно степной характер. Зато здесь очень хорошо идет скотоводство; лошади, крупный рогатый скот (между прочим, буйволы) и в особенности овцы ходят огромными стадами. В селениях вода добывается при помощи глубоких колодцев. Лежащие к Ю от румынской Д. болгарские округа Базарджик и Балчик, благодаря холмистому устройству своей поверхности, в такой же мере страдают недостатком воды и растительности, хотя глубокие пересохшие русла свидетельствуют о протекавших здесь когда-то реках и потоках. Климат здесь очень нездоровый (лихорадки). Население, состоящее преимущественно из турок, болгар и татар (читаков), в общей сложности около 110 тысяч, особенной крепостью не отличается. Железнодорожная линия Чернавода — Констанца (Кюстендже) пересекает всю страну. Берега не богаты гаванями; наилучшая из имеющихся представляет серьезные опасности благодаря бывающим в ней летом густым туманам. В 1878 г., по С.-Стефанскому мирному договору и по Берлинскому трактату, Д., входившая в состав болгарских земель, отошла от Турции к России, а Россией была уступлена Румынии в обмен за вновь присоединенную к России часть Бесарабии. В 1880 г. Д. разделена на 2 области — Тульча и Констанца. История русских колоний в Д. представляет два параллельных течения: переселение в Д. великорусских раскольников и движение за Дунай южно-русов. Первыми явились в Д. донские казаки, которые, после Булавинского бунта (см.), под предводительством атамана Игната Некрасы, удалились на Кубань, но в царствование Анны Иоанновны, когда Гудович взял Анапу, вынуждены были выбраться в Турцию, где они стали известны под именем игнат-казаков, или некрасовцев. Порта часть некрасовцев поселила в Д., в двух селах (Дунавец и Серикиой), а другую — около Самсула и Кара-Бурну, и предоставила им свободу от всякого рода податей и повинностей, собственный суд и расправу, но с обязательством воевать с Россией, когда нужда представится. Вскоре начались столкновения некрасовцев с запорожцами-южно-русами, которые, после окончательного разорения Сечи на Днепре, в 1775 г., в количестве около 5000 чел. переселились в дельту Дуная. В 1785 г., по приглашению австрийского правительства, они передвинулись вверх по Дунаю на Военную границу, но, по прошествии очень короткого времени, вышли оттуда и основали свой кош в Сейменах, на Дунае, в пределах Турции, между Силистрией и Гирсовой. Они принимали участие в войне с Россией 1809 г., состоя в гарнизоне крепости Рущука, в мирное же время занимались рыболовством, спускаясь для этого к устьям Дуная. При этом у них происходили постоянные столкновения с некрасовцами, которые приводили к ожесточенной взаимной резне и окончились правильным походом запорожцев против некрасовцев, полным поражением последних, взятием запорожцами их укрепленного пункта — Дунавца — и переселением туда в 1814 г. запорожского коша из Сеймен. Турецкое правительство перевело некрасовцев в Малую Азию; но часть их осталась на зап. берегу лимана Разина и в долине р. Славы. Около этого временя в Д. переселились казаки, прежде жившие в Самсуле и в Кара-Бурну; в Д. же постоянно лился новый приток старообрядцев-великоруссов, но уже не казаков, а русских мужиков. Некрасовцы охотно принимали их в свое общество, и когда в Серикиойе стало тесно, то образовались несколько новых селений. Новопришельцы назывались казаками, тоже не платили податей и тоже обязаны были ходить на войну, что они и исполнили в 1828 г., под предводительством собственных атаманов. Но прилив мужицкого элемента внес совершенно другой дух в общества некрасовцев. Новые беглецы и бродяги имели свои религиозные счеты с Россией, но политической вражды к ней не питали. Вражды этой не могла поселить и агитация польского эмигранта Чайковского (Садык-паши, см.), который, при содействии Порты, хотел организовать в Д. казацкую силу для создания в южной России нового польского казацкого государства. Воинственный дух некрасовцев исчез; необходимость воевать заодно с басурманами против православных ложилась на них тяжелым бременем. В 1864 г. им, после долгих хлопот, удалось освободиться от этой обязанности, причем они лишились и своих исключительных прав и во всем сравнены были с прочими райями Оттоманской империи. Во время войны 1877-78 гг. прежние некрасовцы неоднократно имели случай проявлять свои симпатии к славянскому делу и к России. Казаки, ушедшие с Дона с Игнатом Некрасой, равно как и большинство позднейших переселенцев, были поповцы. Впоследствии они приняли белокриницкую иерархию (см.) и образовали две епархии, с епископами тульчинским и славским во главе; в Славе у них два монастыря, или скита, мужской и женский. Всего поповцев-великоруссов в Д. свыше 1300 дворов. Раскольники-великоруссы в Д. резко отделяются от южно-русов, известны под именем липован (румын. lipoveni — общее название русских раскольников за границей), тогда как южно-русы называются руснаками (румынск. rusi). Они питают друг к другу непримиримую вражду — может быть, отражение прежней розни между некрасовцами и запорожцами. Первоначально запорожцы пользовались теми же исключительными правами и несли ту же обязанность, что и некрасовцы. В 1817 г. они участвовали в походе турецких войск против сербов, в 1821 г. — против греков, но в 1828 г. кошевой Гладкий (см.) с небольшим числом единомышленников переправился в Измаил и вернулся в подданство России. После этого Задунайская сечь была уничтожена и оставшиеся запорожцы слились с прочей райей. Но еще до выхода Гладкого вокруг Задунайской сечи образовалось из украинских выходцев такое же семейное и в основном земледельческое население, какое в свое время группировалось вокруг Днепровской сечи. С уничтожением Задунайской сечи южно-русская колонизация Д. затихла года на 2—3, но затем возобновилась с еще большей силой. Десятки тысяч людей, бродивших в 1830—40-х годах по Бесарабии и Новороссии и бежавших от крепостного права и рекрутчины, стремились за Дунай. Украинские поселения растянулись, начиная от моря, по дельте и по течению Дуная вверх почти до самой Силистрии, не занимая, впрочем, нигде сплошного пространства и представляя собой только острова среди самого разноплеменного населения. В начале прошлого царствования с турецким правительством заключена была конвенция о переселении крымских татар и черкесов в Д., с тем, что желающим возвратиться оттуда русским будут отведены земли в Крыму и на Кубани. Под влиянием этой вести и ожидавшейся отмены крепостного права украинское население Д. встрепенулось; началось то обратное движение в Россию, которое известно у них под именем "велика виходка". Тем не менее, значительное большинство колонистов предпочло остаться на месте, тем более, что и многие из переселившихся в Россию вернулись обратно. В последние два десятилетия вновь замечается движение южно-русских переселенцев в Д. В настоящее время общее число руснаков в Д. превышает 10000 чел. Вполне украинскими селениями являются: Мургуиль, оба Дунавца, Телица, Черкасск. Слава, Старая Килия, Катирлез, Сатунов, Кара-Орман; в Тульче малорусский язык общераспространен. Руснаки в Добрудже сохранили свою народность и язык, а также старинный обычай, согласно которому духовенство избирается самими прихожанами, иногда даже из лиц, не имеющих священного сана (посвящение производится каким-либо греч. или рум. архиереем). Сохранились в Д. и украинские народные песни; но песенное творчество совершенно угасло среди руснаков, почти не захватив событий, составляющих историю Задунайской сечи. Наибольшим изменениям подвергся малороссийский костюм, из которого в Д. сохранились только черная или чаще сивая шапка да широкие шаровары, опущенные в высокие сапоги. Ср. "Очерк истории старообрядцев в Д." ("Славянский Сборник", т. I, СПб., 1875); Ф. Кондратович, "Задунайская сечь по местным вспоминаниям и рассказам" (Киев, 1883); Лопулеску, "Русские колонии в Д." ("Киевск. Старина", 1889 г., № 1—3).