Смотреть больше слов в «Энциклопедическом словаре»
Н. литература распадается: 1) на произведения, издавна обращающиеся в низших слоях населения и в значительнейшей своей части представляющая собой переж... смотреть
НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА (немецк. — Volksliteratur, франц. — litterature populaire), также народная книга (немецк. — Volksbuch, франц. — le livre po... смотреть
НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА (немецк. - Volksliteratur, франц. - litterature populaire), также народная книга (немецк. - Volksbuch, франц. - le livre populaire) - термины, употреблявшиеся в конце XVIII в. и в XIX в. в буржуазной науке и в буржуазном обиходе для обозначения литературы и книги «народа». Под этим собирательным понятием разумелись подчиненные классы и вообще культурно-отсталая масса населения (в деревне - крестьянство, в городе - пролетариат на ранних стадиях развития капитализма, мелкое мещанство, ремесленники, мелкие торговцы, низшее чиновничество, дворня и т. п.). Термин «народная литература» употреблялся в прежнее время в двух значениях: как литература самого «народа», т. е. широких масс, и как литература, предназначенная для народа господствующими классами в целях его идеологической обработки.<p class="tab">В настоящее время должно быть решительно отброшено выдвинутое буржуазными романтиками конца XVIII и начала XIX вв. мнение, будто в народных книгах мы имеем дело с продуктом всегда вполне самостоятельного, самобытного творчества широких масс. Огромное большинство так наз. «народных» книг является литературным творчеством господствовавших классов, с течением времени как бы «спустившимся» в более широкую читательскую среду, или «народным» творчеством, нарочито культивировавшимся в этой среде господствовавшими классами с целью пропаганды определенного круга идей (ср. едкие замечания Ф. Энгельса по этому поводу в его ст. «Немецкие народные книги»). Наряду с этим особый раздел литературы для народа образуют произведения, создававшиеся представителями авангардных групп поднимающихся классов, пронизанные революционной (антифеодальной или антибуржуазной) идеологией (об этом разделе Н. л., имеющем ряд существенных особенностей, тесно переплетающемся с агитлитературой и литературой пропагандистской, подробнее см. Агитационная литература и Пропагандистская литература).</p><p class="tab">Н. л. называлась также «лубочной» по внешнему признаку своего распространения при помощи книгонош, разносивших дешевые книги в лубяных коробках, хотя понятие «Н. л.» шире, чем понятие «лубочной литературы» (см. Лубочная литература). Аналогичное название у французов - la litterature du colportage. У немцев лубочная литература носила также пренебрежительные со стороны господствовавших классов названия - «литературы углов» (Winkelliteratur), «литературы черных лестниц» (Hintertreppenliteratur) и пр.</p><p class="tab">Н. л. зап.-европейских стран чрезвычайно близки друг другу не только по общему своему характеру, что вполне понятно в силу сходства классовой структуры этих стран, но и по совпадению значительной части литературного материала в силу их исторических связей. Очень многие произведения французской Н. л. или скорее их аристократические источники послужили оригиналами для «народной» немецкой литературы, к-рая была в значительной степени переводной; немецкие книги послужили образцом для многих произведений польских, последние - для русских романов и т. д. Перенос произведений из одной национальной литературы в другую совершался закономерно (однако с известным опозданием), в зависимости от изменений в социальной жизни каждой из стран, классовой борьбы в них. Огромное большинство немецких «народных» произведений восходит к лит-ой продукции конца XV-XVI вв. Частью это - поздние рыцарские прозаические романы, основанные на феодальных образцах, частью произведения средневекового бюргерства и становящейся торгово-промышленной буржуазии. Как справедливо указывает Энгельс, их классовая направленность весьма различна: наряду с «дерзким юношески-свежим настроением, которое может служить образцом для любого странствующего подмастерья», «с неукротимым духом оппозиции, который с юношеской силой противостоит абсолютизму», в этих книгах проводится и классово чуждая буржуазии «мысль, что дворянская кровь лучше бюргерской», внушается «народу» идея смирения и пассивного страдания, пропагандируются грубейшие суеверия (ср. Энгельс, цит. соч.).</p><p class="tab">Ряд французских «народных книг» восходит к рыцарским романам феодальной поры. Таков напр. «Гюон Бордосский» (Huon de Bordeaux), восходящий к роману XIII в., распространявшемуся первоначально жонглерами, а в XVI в. напечатанному в прозаической переработке; таковы «Роберт Дьявол» (Robert le Diable), восходящий к концу XIII в., «Мелюзина» (Melusine), восходящая к началу XIV в., «Жан Парижский» (Jean de Paris), написанный между 1490 и 1500, знаменитый «Амадис Галльский» (Amadis), 8 книг к-рого были переведены на французский в 1540-1548 с испанского оригинала XV в., и наконец «Женевьева Брабантская» (Genevieve de Brabant).</p><p class="tab">У немцев основной репертуар романов и повестей в Н. л. образовали переводы французских романов, либо уже имевших хождение в качестве «народных» и во Франции либо приобретших значение «народных» лишь на немецкой почве. К средине XV в. относится деятельность двух придворных писательниц - графини Елизаветы фон Нассау-Заарбрюкен и герцогини Передней Австрии Элеоноры, переведшей с французского роман о «Понте и Сидонии» (Pontus und Sidonius). В 1456 швейцарец Тюринг Рингольтингенский (Thuring von Ringoltingen) обработал по французскому оригиналу роман о «Прекрасной Мелюзине», а Вильгельм Зальцман (W. Salzmann) - «Императора Октавиана» (Oktavian). В 1571 уже с датского был переведен «Ожье Датский» и в 1604 с нидерландского - «Гаймоновы дети» (Vier Haimonskinder). На основе немецкой стихотворной эпики в 1472 были созданы прозаические романы «Вигалойз» (Wigalois) и в 1484 «Тристрант» (по Эйльгарту). В 1471 вышел немецкий перевод с латинского произведения Петрарки «Гризельда», а в 1499 - роман «Флорио и Бьанчефора» (Florio und Bianceffora), представляющий переработку итальянского романа Бокаччо «Филикопо». Первое собрание Н. л. - «Книга любви» (Buch der Liebe, Франкфурт, 1578 и 1587) - объединило с большинством из названных рыцарских романов произведения кольмарского писателя Иорга Викрама (Jorg Wickram), основанный также на французском источнике роман «Гальми» (Galmy) и более самостоятельный роман «Габриотто и Рейнгард» (Gabriotto und Reinhart). Все эти и подобные им романы, ставшие в последующее время любимым чтением широких масс и в этом смысле превратившиеся в «народные» книги, в XV и XVI вв. выражали идеологию и художественные вкусы образованной части торговой буржуазии. Самосознание возросшего в своем значении класса находило себе выражение или в прямом подражании феодально-аристократической литературе или позднее в стремлении изобразить удачливого, предприимчивого и галантного буржуа, добивающегося в результате всяческих приключений благоволения королей и любви принцесс и герцогинь. Соблазн заглянуть в жизнь аристократии, войти в ее круг «своим» человеком, поравняться с нею и во внешнем своем виде, образе жизни и поведении, даже породниться с нею и был характерной чертой стремлений, выраженных буржуазной литературой того времени. Эта черта сохранилась и в последующее время, когда данная литература обрела более широкий круг читателей в мелкобуржуазной мещанской среде в качестве так наз. «народных книг».</p><p class="tab">Народных немецких книг, восходящих не к переводным источникам, а к произведениям немецкой же литературы, очень немного. В числе их нужно указать «Рогового Зейфрида» (Hyrnen Seyfried, ок. 1600), переработанного из одноименной стихотворной поэмы. К немецким истокам могут быть отнесены «Фортунатус» (Fortunatus), правда, находящийся в какой-то связи с одной из новелл Бокаччо, «Барбаросса» и «Агасфер» (одна из версий международной легенды о «Вечном жиде») и наконец «Фауст» - все произведения, ярко выражающие буржуазные тенденции эпохи Возрождения и Реформации.</p><p class="tab">Вообще не переводными, а выросшими на собственно немецкой почве являются «народные книги» чисто буржуазного происхождения. Главное место среди них занимают сборники шванков (см.) и анекдотов. С ростом буржуазии и обострением классовой борьбы спрос на анекдотическую, нравоописательную и сатирическую литературу как орудие прямого нападения и защиты класса быстро увеличивался. Эта сатирическая литература, с одной стороны, была направлена против аристократии, обнищавшего рыцарства, духовенства, верхушек торговой и промышленной буржуазии, а, с другой стороны, зло высмеивала различные слои крестьянства с точки зрения бюргерства. Такие сатирические произведения создавались разумеется в среде весьма различной, большею частью в ремесленнической и торговой среде мелкой и средней городской буржуазии, но часто и в среде мелкого духовенства, мелкого рыцарства, а также в пауперизированных городских слоях, весьма многочисленных в ту эпоху. В XV в. появляется длинный ряд обработок шванков в целые циклы, которые постепенно переходят в общий состав «народной книги». Укажем главнейшие из этих циклов. «Нейдгардт Фукс» (Neidhardt Fuchs), который, восходя к рыцарскому антикрестьянскому «деревенскому миннезангу» (см. Миннезанг), выражает грубую сатиру бюргеров на крестьянство. Стихотворная обработка (конец XV в.) шуток «попа Каленберга» высмеивает и герцога и епископа, но опять-таки гл. обр. мужиков, как в книге шваба Георга Видмана «Петер Леу» (Peter Leu, 50-е гг. XVI в.). Но наибольшую популярность из всех сборников анекдотов приобретает знаменитый «Тиль Эйленшпигель» (Till Eulenspiegel, первое издание вышло в Страсбурге в 1515), в котором развернута острая сатира на представителей господствующих классов (см. Эйленшпигель). Наряду со шванками в русло «народной книги» вливается и другая, родственная шванку группа произведений - т. н. «фацеции» (см.). Фацеции первоначально создавались на латинском яз. в виде коротеньких остроумных легких рассказов и впервые были введены в художественную литературу флорентийцем Поджо в середине XV в. Среди многочисленных немецких сборников фацеций нельзя не указать на «Смех и дельное» (Schimpf und Ernst) Паули (1522), «Дорожную книжку» (Rollwagenbuchlein) Викрама (1555). В самом конце XVI в. появляется большой сборник шванков, фацеций и анекдотов «Лаленбух» (Lalenbuch, Страсбург, 1597), переработанный в следующем году в знаменитую книгу анекдотов о глупцах «Шильдбюргеры» (Die Schildburger, Франкфурт, 1598). Вся перечисленная немецкая буржуазная литература XV-XVI вв., ставшая «народной книгой», так как в большей своей части оставалась популярнейшим чтением широких масс в течение последующих веков (укажем хотя бы на «Эйленшпигеля» или «Шильдбюргеров»), во многих отношениях связана с практикой восходящего революционного класса (ср. отзыв Энгельса об этой части немецкой Н. л. в цит. ст.).</p><p class="tab">К сожалению классовый анализ сатирической и анекдотической литературы XV-XVI вв. еще не проделан. Так, остается недостаточно выясненной причина постепенного роста к концу XVI в. антибюргерских анекдотов в противоположность антидворянской и антикрестьянской сатире конца XV и начала XVI веков.</p><p class="tab">Перечисленные и охарактеризованные выше книги становятся «народным» чтением, и общий круг этой Н. л. удерживается на очень долгое время весьма прочно. Гёте, вспоминая в «Dichtung und Warheit» свое детство во Франкфурте, пишет: «Издательство или скорее фабрика тех самых книг, к-рые в последующем времени стали известны или даже знамениты под названием „народной письменности или „народных книг , находилось в самом Франкфурте. Отпечатывались они вследствие большой ходкости своей очень слепо длинными буквами на пропускной бумаге. Мы, дети, таким образом имели большое счастье ежедневно видеть эти драгоценные остатки средневековья на столе перед дверью торговца книжным старьем и приобретать их для себя за пару крейцеров. „Эйленшпигель , „Гаймоновы дети , „Прекрасная Мелузина , „Царь Октавиан , „Прекрасная Магелона , „Фортунатус со всей своей родней вплоть до „Вечного жида , все это было к нашим услугам, когда только нам хотелось». Чтобы создать себе полное представление о «народных книгах», к романам, рассказам, анекдотам и легендам необходимо прибавить также литературу «народных календарей», сонников, гадательных книг, старинные описания путешествий (напр. английского рыцаря Мандевилля (ум. 1372) в переводах конца XV в.) или средневековые книги по мироведению вроде знаменитого «Луцидария» и «Книги мира» Конрада Мегенбергского.</p><p class="tab">«Народные книги» Зап. Европы конца XVIII в., сохраняя в своем составе всю только что перечисленную продукцию предшествующих веков, пополнились родственной во многом литературой буржуазных романтических рассказов, страшных легенд, уголовных и воровских приключенческих новелл Разросшаяся вслед за «романами ужаса», а также вслед за «Гётцем фон Берлихингеном» Гёте, «Разбойниками» Шиллера литература рыцарских, разбойничьих, духовидческих и уголовных романов, удовлетворявшая сначала спрос образованных слоев буржуазии, с XIX в. вплоть до настоящего времени стала достоянием широких масс мелкобуржуазных читателей. Многие из распространенных в конце XIX, в начале XX вв. приключенческих, авантюрных, детективных романов, входящих в состав Н. л., своими литературными источниками имеют романтическую литературу конца XVIII и начала XIX вв. В эпоху романтизма наблюдается в Германии не только интерес к «народной книге» (сб. Герреса, 1807, переделки Марбаха и Зимрока), не только переработка сюжетов «народных книг» в литературно-художественных целях (ср. «Фауст» и «Вечный жид» Гёте, трагедия «Жизнь и смерть св. Геновевы», комедия «Император Октавиан» и драма «Фортунат» Тика), но и использование этой Н. л. в политической борьбе эпохи (ср. Энгельс, цит. ст.).</p><p class="tab">В России Н. л. в основном отличалась теми же особенностями, что и на Западе. Сначала она распространялась преимущественно в рукописном виде, а затем в дешевых печатных (лубочных) изданиях. По классовой природе своей она также сначала, т. е. на рубеже XVII и XVIII вв., была литературой господствующих классов, дворянства, передовых слоев буржуазии, а к середине XVIII в. стала достоянием «подлой», как выражались дворянские писатели того времени, среды.</p><p class="tab">На первом месте по числу изданий и названий стоит легендарно-религиозная, житийная литература (жития святых, сказания о монастырях и местах паломничества и т. п.). Что касается литературных произведений светских, то это большей частью те же переводные романы и повести, к-рые вошли в разряд «народной книги» и на Западе. В Россию они проникали преимущественно через польское и белорусское посредничество. Спрос на них был обусловлен сильным ростом светской культуры, создававшейся буржуазно-дворянскими группами в эпоху сильного развития торгового капитала (конец XVII и начало XVIII вв.). Особенно большим распространением пользовалась повесть «О Петре Золотых ключах», являющаяся переводной переделкой романа о прекрасной Магелоне. Повесть об Октавиане, переведенная в 1677 с польского под заглавием «Повесть о прекрасном римском кесаре Оттоне», стала популярной народной книгой в XIX в. под заглавием «История о львице, воспитавшей царского сына». Огромной популярностью сначала в рукописи, затем в печатных изданиях и лубочных картинках пользовалась сказка о Бове-королевиче (XVI в.), являющаяся переводом с сербского (через белорусское посредство) итало-французского рыцарского романа. Популярность свою сказка о Бове-королевиче разделяла с другой героической сказкой, но уже восточной по своему происхождению - об Еруслане Лазаревиче. В «народную книгу» вошла и другая восточная по происхождению повесть - «О суде Шемяки», а также многочисленные литературные переработки устно-поэтических сказаний и былин о русских богатырях - Илье Муромце и Соловье-разбойнике, об Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче (см. «Былины»). Подобно немецким шванкам (см.) в русскую Н. л. вошли переведенные с польского (первоначально латинского происхождения) фацеции, или «смехотворные повести», частично давшие материал для «народных книжек» XVIII в. («Старичок-весельчак», «Похождения Ивана Гостинного сына», сост. Ив. Новиковым).</p><p class="tab">Со второй половины XVIII в. появляются произведения, написанные для широкой мещанской среды самими ее представителями. Первое место в этой продукции занимают романы Матвея Комарова (см.), сначала бывшего крепостным, а затем домоуправителем в дворянских домах. Ему принадлежит обработка нескольких популярнейших «народных книг»: «Описание жизни славного мошенника и вора Ваньки-Каина и французского мошенника Картуша» (1779), «Повести о приключениях английского милорда Георга и о Бранденбургской маркграфине Фредерике Луизе» (1782), а также роман «Невидимка». Наряду с Комаровым над созданием «народных» произведений работал другой писатель, также дворовый человек, Андрей Филиппов, автор обработки «Известий о храбром рыцаре Франциле Венциане и о прекрасной королеве Ренцивене» (1787), чрезвычайно в ту пору популярной. Дворянские писатели XVIII в. относились к Н. л. с великим пренебрежением. Так напр., Кантемир с удовольствием заявлял, что его произведение «гнусно не будет лежать в одном свертке с Бовою или Ершом», а Сумароков в эпистоле о русском стихотворстве, высмеивая малограмотных авторов, дает им такой иронический совет: «Лишь только ты склады немножко поучи: изволь писать Бову, Петра Златы ключи».</p><p class="tab">В 30-х гг. XIX в. огромной продуктивностью отличался мещанский писатель А. А. Орлов (см.), написавший огромное количество романов, повестей и сказок. Писатели и критики из рядов дворянской и крупнобуржуазной литературы подвергали Орлова постоянным насмешкам, как свидетельствовал уже Пушкин, а впоследствии и Белинский. Это не мешало сочинениям Орлова пользоваться исключительной популярностью в широкой массе читателей с Толкучего рынка. Рядом с Орловым нужно указать также имена других писателей для мещанской среды: Ивана Гурьянова, Федота Кузмичева, А. Крылова, А. Протопопова и др. В 40-х гг. должна быть отмечена деятельность Зрахова, автора повести «Битва русских с кабардинцами» (1840), перепечатывавшейся и переделывавшейся бесчисленное количество раз.</p><p class="tab">Из писателей второй половины XIX в., писавших для той же публики, к-рая предъявляла спрос на «народную книгу», и в духе той лит-ой традиции, к-рая была установлена характеризованными выше народными книгами еще в XVIII в., наибольшей популярностью пользовались: Михаил Евстигнеев, писавший в стихах и прозе сказки, поэмы, романы, Н. Пастухов, автор рассказа «Разбойник Чуркин», породившего колоссальное количество подражаний, продолжений и переработок, А. Пастухов, И. Кассиров, из крепостных крестьян Московской губ., начавший свою литературную деятельность с «рассказа в стихах» в 1877, во время русско-турецкой войны, «Приключения русского рядового солдата, возвращающегося с войны», написавший затем чрезвычайно популярную «Сказку о храбром воине прапорщике Портупее» и т. д. Произведения перечисленных и других «народных» - по существу мещанских - авторов издавались и распространялись при помощи лубочных издательств (Манухина, Преснова, Леухина, особенно Сытина и др.) и разветвленного аппарата лубочных торговцев, книгонош-офеней ( См. Лубочная литература).</p><p class="tab">Беллетристические произведения Н. л. XVIII и XIX вв., как видим, довольно многочисленны. К сожалению до сих пор совершенно отсутствует научная история этой беллетристики, могущая дать характеристику и анализ идеологических и художественных особенностей ее в их развитии и классовой сущности. В основном Н. л. - это литература, как и в Зап. Европе, городского мещанства (мелкой буржуазии и примыкающих слоев из других классов), крестьянства, пролетариата. При всех различиях в идеологии и стиле беллетристических произведений Н. л. огромному большинству их свойственны: нарочитая резкость в обрисовке характеров, подчеркнутое противоположение светлых и темных, злых и добрых, положительных и отрицательных персонажей, пользование сплошными, яркими красками без смягчающих полутонов, гиперболическое нагромождение либо добрых либо злых качеств, красивых либо безобразных черт, в зависимости от положительной или отрицательной категории изображаемого лица, торжественный, высокопарный тон при описании парадной стороны жизни, особенно при описании житейского обихода в среде высших классов, не знающая никакой меры и поэтому невольно доходящая до гротескности «галантность», а порою сентиментальность речи и поведения персонажей-аристократов (к изображению к-рых в Н. л. наблюдается особенно сильное тяготение: принцы, графы, князья, маркизы - излюбленные герои «народной» беллетристики). Эти произведения удовлетворяли потребности подчиненных классов в приукрашивании, хотя бы средствами художественной фантазии, своей жизни, а также с трудом преодолимому любопытству к жизни господствовавших классов и стремлению к бытовой подражательности. Несколько отличную - хотя количественно и значительную - группу представляют произведения, написанные под прямым давлением господствовавших классов и правительства в урапатриотическом, шовинистическом духе, воспитывавшие в массах идеалы храбрости, верноподданничества («Битва русских с кабардинцами», «Сказка о прапорщике Портупее» и т. п.). Близки к этим произведениям были также «разбойничьи» повести и романы (вроде «Чуркина»), в к-рых на первый план выступала также обрисовка удальства, храбрости и смелости, но ноты социального протеста, столь характерные например для многих разбойничьих песен и сказок крестьянства, сильно заглушены.</p><p class="tab">В противовес развлекательному чтиву, стремящемуся «потрафить» невзыскательным вкусам мещанства, литература для народа, создаваемая буржуазно-либеральной интеллигенцией, ставила себе задачи общественного воспитания или пропаганды. Но опыты эти нередко терпели неудачу: большинство буржуазных журналов и книг «для народа» не встречали отклика широких масс читателя, т. к. писались в приторно-сентиментальном или в нарочито наставительном духе (такова напр. «Народная газета» 60-х гг. или журн. «Грамотей» того же времени). В истории этой просветительной литературы было впрочем и несколько относительно успешных опытов, как например журнал князя В. Ф. Одоевского и А. П. Заблодского - «Сельское чтение» (с 1843 по 1848), переиздававшийся до 60-х гг., в к-ром принимали участие М. Н. Загоскин, А. Ф. Вельтман, В. И. Даль. С конца 50-х и в 60-х гг. имели успех издания и журналы А. Ф. Погосского («Солдатская беседа», «Народная беседа», «Досуг и дело»). В 70-х годах возникли просветительные организации, ставившие своей задачей и распространение книг для народа: петербургская и московская «комиссия народных чтений», «комитеты грамотности» и пр. В 1872 П. Н. Маракуев учредил фирму «Народная библиотека» и предпринял издание наряду с русскими иностранных писателей в русских переводах. Книги эти, хотя и предназначались по замыслу автора «для народа», расходились однако большей частью среди разночинческой интеллигенции и в более широкую «народную», особенно в деревенскую массу не проникали.</p><p class="tab">Крупным явлением в области «литературы для народа» было возникновение в 1884 книгоиздательской фирмы «Посредник», поставившей себе целью пустить в народ «хорошую» книгу по дешевой цене в доступной для народного понимания форме и сразу получившей колоссальную популярность. В организации изд-ва ближайшее участие принимал Л. Н. Толстой, идеи к-рого и оказали значительное влияние на издательскую практику «Посредника» (издание литературы, намечающей критику буржуазного строя, но также пропагандирующей религиозное ханжество, непротивление и пр.). Именно «Посреднику» передал Л. Н. Толстой право печатания своих «народных рассказов», к-рые в два-три года разошлись в огромном по тому времени миллионном тираже. Драма «Власть тьмы» в течение двух месяцев выдержала пять изданий и разошлась в количестве 93 000 экз. Примеру Льва Толстого последовал ряд известных беллетристов (Эртель, Лесков, Засодимский и другие), тоже писавших рассказы специально «для народа». Вслед за «Посредником» стала издавать книжки этого типа и редакция народнического журнала «Русское богатство». «Посредник» вскоре принужден был сократить свою издательскую деятельность как по издательским (отмена Толстым авторских прав на свои произведения), так в особенности по другим причинам (цензурные и административные препятствия власти, с одной стороны, и религиозно-морализирующее ханжество многих его изданий, оттолкнувшее от него читателей, - с другой).</p><p class="tab">В связи с успехом изданий «Посредника» и «Русского богатства», а также с развитием деятельности «Комиссий по народному чтению» и «Комитета грамотности» в мелкобуржуазной журналистике 80-х гг. стал весьма оживленно обсуждаться вопрос о том, «что читать народу». Под таким названием вышла в 1884 книга, составленная кружком учительниц Харьковской воскресной школы, руководимым Х. Д. Алчевской, содержащая обзор тысячи народных изданий с характеристикой отношения к ним крестьянского читателя. К этому времени народники остро осознали необходимость изучать вкусы и запросы этого читателя; поэтому друг за другом издаются программы по собиранию сведений о народной литературе и о народном читателе: Д. И. Шаховского (1885), А. С. Пругавина (1887), А. Н. Рубакина (1889). Последний вообще очень много сделал для выяснения вопроса, что и как читает крестьянская масса.</p><p class="tab">В 90-х и 900-х годах с увеличением числа читателей Н. л. сильно разрослась количественно. Что касается ее качества как со стороны содержания, так и формы, то она по-прежнему страдала многими дефектами. «Народные» и особенно деревенские газеты, книги и журналы страдали трудностью содержания и малой доступностью яз. Н. л. городских масс находилась в более благоприятных условиях, из-за большей близости к культурно-просветительным организациям. В революции 1905 Н. л., созданная под воздействием господствующего класса, была в значительной степени оттеснена революционными брошюрами и периодическими изданиями политического характера. В эпоху последовавшей затем политической реакции антиреволюционная Н. л. была широко представлена бульварными произведениями. Большое распространение получили такие переводные авантюрные серии рассказов, как «Шерлок Холмс», «Нат Пинкертон», «Ник Картер» и их бесчисленные переработки и подражания, составлявшиеся по быстро выработавшемуся литературному трафарету (см. Пинкертоновщина).</p><p class="tab">Февральская революция 1917 опять оттеснила Н. л. лубочного типа политической брошюрой. Однако наряду с тем приобрела значительную популярность «беллетристика» типа «обличительных» рассказов из придворной жизни недавнего времени, в особенности сенсационные романические «истории Григория Распутина», рассчитанные на невзыскательного в культурном отношении читателя и представлявшие собою пикантное мещанское чтиво.</p><p class="tab">После Октябрьской революции, по мере укрепления советской власти, расширения деятельности государственного издательского аппарата, Н. л. лубочного типа постепенно стала исчезать. С расширением сети политпросветучреждений, с развитием ликвидации неграмотности книжный рынок стал насыщаться колоссальным (совершенно не сравнимым с тиражом дореволюционных лет) количеством агитационных, политико-просветительных, а за последнее время и художественных изданий.</p><p class="tab">Н. л. в старом смысле слова в наше время невозможна в СССР.</p><p class="tab">С социалистической революцией отпадало противопоставление литературы народной и ненародной. Это противопоставление потеряло свой классовый смысл уже в период военного коммунизма. С колоссальным ростом читательских (преимущественно пролетарских и крестьянских) масс, с гигантским увеличением тиража литературных произведений (показательнейшими примерами колоссального распространения в массах являются политические сочинения Ленина и Сталина; из писателей-художников Демьян Бедный не имеет себе равных по тиражу своих произведений за все время существования русской литературы) литература становится постепенно литературой действительно всего народа. Этот процесс все ускоряется и будет ускоряться по мере перехода к установлению в СССР бесклассового общества. Выделение издательствами специально «массовой литературы» обычно предполагает достаточную доступность языка для понимания широкими кругами читателей, но не снижение идеологического и художественного уровня произведений, что было характерно для Н. л. Литературой для «народа» в настоящее время является не только массовая и политпросветительная литература: по мере развертывания культурной революции и усвоения трудовыми массами культурного, в том числе и литературного наследия прошлого, - вся советская художественная литература и в первую очередь литература пролетарско-колхозная и пролетарская. Она создается самими трудящимися и для трудящихся не как суррогат «настоящей» литературы и не как средство духовного порабощения, а как мощное орудие изменения мира в интересах широчайших масс трудящихся и социалистической переделки человека.</p><p class="tab"></p><p class="tab"><span><b>Библиография:</b></span></p><p class="tab">Энгельс Ф., Немецкие народные книги, Сочин. Маркса и Энгельса, т. II, М. - Л., 1931; Ан-ский С. А., Очерки народной литературы, СПБ, 1884; Маракуев В., Что читал и читает русский народ, М., 1886; Пругавин А. С., Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания, изд. 1-е, СПБ, 1890 (изд. 2-е, СПБ, 1895); Рубакин Н. А., К характеристике читателя и писателя из народа, «Северный вестник», 1891; Его же, Чистая публика и интеллигенция из народа, СПБ, 1906; Некрасова, Народные книги для чтения в 25-летней борьбе с лубочными изданиями, «Северный вестник», 1889, №№ 5-7; Ее же, Журнал для народа, «Русская мысль», 1891, № 3; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, М., 1929; Шкловский В., Матвей Комаров, Л., 1929; Nisard, Histoire des livres populaires ou de la litterature du colportage depuis le XV siecle, P., 1854; Gorres, Die deutschen Volksbucher, Heidelberg, 1807; Siemrock, Deutsche Volksbucher, Frankfurt, 1845-1867; Mackensen L., Die deutschen Volksbucher, 1927; Liepe W., Volksbuch, «Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte», Berlin, 1929; Naumann H., Grundzuge der deutschen Volkskunde, Lpz., 1922. </p>... смотреть
[немецк. — Volksliteratur, франц. — litterature populaire, также народная книга [немецк. — Volksbuch, франц. — le livre populaire]— термины, употреблявшиеся в конце XVIII в. и в XIX в. в буржуазной науке и в буржуазном обиходе для обозначения лит-ры и книги «народа». Под этим собирательным понятием разумелись подчиненные классы и вообще культурно-отсталая масса населения (в деревне — крестьянство, в городе — пролетариат на ранних стадиях развития капитализма, мелкое мещанство, ремесленники, мелкие торговцы, низшее чиновничество, дворня и т. п.). Термин «народная литература» употреблялся в прежнее время в двух значениях: как литература самого «народа», т. е. широких масс, и как литература, предназначенная для народа господствующими классами в целях его идеологической обработки. В настоящее время должно быть решительно отброшено выдвинутое буржуазными романтиками конца XVIII и начала XIX вв. мнение, будто в народных книгах мы имеем дело с продуктом всегда вполне самостоятельного, самобытного творчества широких масс. Огромное большинство так наз. «народных» книг является лит-ым творчеством господствовавших классов, с течением времени как бы «спустившимся» в более широкую читательскую среду, или «народным» творчеством, нарочито культивировавшимся в этой среде господствовавшими классами с целью пропаганды определенного круга идей (ср. едкие замечания Ф. Энгельса по этому поводу в его ст. «Немецкие народные книги»). Наряду с этим особый раздел лит-ры для народа образуют произведения, создававшиеся представителями авангардных групп поднимающихся классов, пронизанные революционной (антифеодальной или антибуржуазной) идеологией (об этом разделе Н. л., имеющем ряд существенных особенностей, тесно переплетающемся с агитлитературой и лит-рой пропагандистской, подробнее см. «Агитационная литература» и «Пропагандистская литература»). Н. л. называлась также «лубочной» по внешнему признаку своего распространения при помощи книгонош, разносивших дешевые книги в лубяных коробках, хотя понятие «Н. л.» шире, чем понятие «лубочной лит-ры» (см. «Лубочная литература»). Аналогичное название у французов — la litterature du colportage. У немцев лубочная лит-ра носила также пренебрежительные со стороны господствовавших классов названия — «лит-ры углов» (Winkelliteratur), «лит-ры черных лестниц» (Hintertreppenliteratur) и пр. Н. л. зап.-европейских стран чрезвычайно близки друг другу не только по общему своему характеру, что вполне понятно в силу сходства классовой структуры этих стран, но и по совпадению значительной части литературного материала в силу их исторических связей. Очень многие произведения французской Н. л. или скорее их аристократические источники послужили оригиналами для «народной» немецкой лит-ры, к-рая была в значительной степени переводной; немецкие книги послужили образцом для многих произведений польских, последние — для русских романов и т. д. Перенос произведений из одной национальной лит-ры в другую совершался закономерно (однако с известным опозданием), в зависимости от изменений в социальной жизни каждой из стран, классовой борьбы в них. Огромное большинство немецких «народных» произведений восходит к лит-ой продукции конца XV—XVI вв. Частью это — поздние рыцарские прозаические романы, основанные на феодальных образцах, частью произведения средневекового бюргерства и становящейся торгово-промышленной буржуазии. Как справедливо указывает Энгельс, их классовая направленность весьма различна: наряду с «дерзким юношески-свежим настроением, которое может служить образцом для любого странствующего подмастерья», «с неукротимым духом оппозиции, который с юношеской силой противостоит абсолютизму», в этих книгах проводится и классово чуждая буржуазии «мысль, что дворянская кровь лучше бюргерской», внушается «народу» идея смирения и пассивного страдания, пропагандируются грубейшие суеверия (ср. Энгельс, цит. соч.). Иллюстрация: Титульный лист «Тиля Эйленшпигеля» (Кёльн, 1530) Ряд французских «народных книг» восходит к рыцарским романам феодальной поры. Таков напр. «Гюон Бордосский» (Huon de Bordeaux), восходящий к роману XIII в., распространявшемуся первоначально жонглерами, а в XVI в. напечатанному в прозаической переработке; таковы «Роберт Дьявол» (Robert le Diable), восходящий к концу XIII в., «Мелюзина» (Melusine), восходящая к началу XIV в., «Жан Парижский» (Jean de Paris), написанный между 1490 и 1500, знаменитый «Амадис Галльский» (Amadis), 8 книг к-рого были переведены на французский в 1540—1548 с испанского оригинала XV в., и наконец «Женевьева Брабантская» (Genevieve de Brabant). У немцев основной репертуар романов и повестей в Н. л. образовали переводы французских романов, либо уже имевших хождение в качестве «народных» и во Франции либо приобретших значение «народных» лишь на немецкой почве. К средине XV в. относится деятельность двух придворных писательниц — графини Елизаветы фон Нассау-Заарбрюкен и герцогини Передней Австрии Элеоноры, переведшей с французского роман о «Понте и Сидонии» (Pontus und Sidonius). В 1456 швейцарец Тюринг Рингольтингенский (Thuring von Ringoltingen) обработал по французскому оригиналу роман о «Прекрасной Мелюзине», а Вильгельм Зальцман (W. Salzmann) — «Императора Октавиана» (Oktavian). В 1571 уже с датского был переведен «Ожье Датский» и в 1604 с нидерландского — «Гаймоновы дети» (Vier Haimonskinder). На основе немецкой стихотворной эпики в 1472 были созданы прозаические романы «Вигалойз» (Wigalois) и в 1484 «Тристрант» (по Эйльгарту). В 1471 вышел немецкий перевод с латинского Иллюстрация: Титульный лист «Финкенриттера» (изд. 1668) произведения Петрарки «Гризельда», а в 1499 — роман «Флорио и Бьанчефора» (Florio und Bianceffora), представляющий переработку итальянского романа Бокаччо «Филикопо». Первое собрание Н. л. — «Книга любви» (Buch der Liebe, Франкфурт, 1578 и 1587) — объединило с большинством из названных рыцарских романов произведения кольмарского писателя Иорга Викрама (Jorg Wickram), основанный также на французском источнике роман «Гальми» (Galmy) и более самостоятельный роман «Габриотто и Рейнгард» (Gabriotto und Reinhart). Все эти и подобные им романы, ставшие в последующее время любимым чтением широких масс и в этом смысле превратившиеся в «народные» книги, в XV и XVI вв. выражали идеологию и художественные вкусы образованной части торговой буржуазии. Самосознание возросшего в своем значении класса находило себе выражение или в прямом подражании феодально-аристократической лит-ре или позднее в стремлении изобразить удачливого, предприимчивого и галантного буржуа, добивающегося в результате всяческих приключений благоволения королей и любви принцесс и герцогинь. Соблазн заглянуть в жизнь аристократии, войти в ее круг «своим» человеком, поравняться с нею и во внешнем своем виде, образе жизни и поведении, даже породниться с нею и был характерной чертой стремлений, выраженных буржуазной лит-рой того времени. Эта черта сохранилась и в последующее время, когда данная лит-ра обрела более широкий круг читателей в мелкобуржуазной мещанской среде в качестве так наз. «народных книг». Народных немецких книг, восходящих не к переводным источникам, а к произведениям немецкой же лит-ры, очень немного. В числе их нужно указать «Рогового Зейфрида» (Hyrnen Seyfried, ок. 1600), переработанного из одноименной стихотворной поэмы. К немецким истокам могут быть отнесены «Фортунатус» (Fortunatus), правда, находящийся в какой-то связи с одной из новелл Бокаччо, «Барбаросса» и «Агасфер» (одна из версий международной легенды о «Вечном жиде») и наконец «Фауст» — все произведения, ярко выражающие буржуазные тенденции эпохи Возрождения и Реформации. Вообще не переводными, а выросшими на собственно немецкой почве являются «народные книги» чисто буржуазного происхождения. Главное место среди них занимают сборники шванков (см.) и анекдотов. С ростом буржуазии и обострением классовой борьбы спрос на анекдотическую, нравоописательную и сатирическую лит-ру как орудие прямого нападения и защиты класса быстро увеличивался. Эта сатирическая литература, с одной стороны, была направлена против аристократии, обнищавшего рыцарства, духовенства, верхушек торговой и промышленной буржуазии, а, с другой стороны, зло высмеивала различные слои крестьянства с точки зрения бюргерства. Такие сатирические произведения создавались разумеется в среде весьма различной, большею частью в ремесленнической и торговой среде мелкой и средней городской буржуазии, но часто и в среде мелкого духовенства, мелкого рыцарства, а также в пауперизированных городских слоях, весьма многочисленных в ту эпоху. В XV в. появляется длинный ряд обработок шванков в целые циклы, которые постепенно переходят в общий состав «народной книги». Укажем главнейшие из этих циклов. «Нейдгардт Фукс» (Neidhardt Fuchs), который, восходя к рыцарскому антикрестьянскому «деревенскому миннезангу» (см. «Миннезанг»), выражает грубую сатиру бюргеров на крестьянство. Стихотворная обработка [конец XV в.]шуток «попа Каленберга» высмеивает и герцога и епископа, но опять-таки гл. обр. мужиков, как в книге шваба Георга Видмана «Петер Леу» (Peter Leu, 50-е гг. XVI в.). Но наибольшую популярность из всех сборников анекдотов приобретает знаменитый «Тиль Эйленшпигель» (Till Eulenspiegel, первое издание вышло в Страсбурге в 1515), в котором развернута острая сатира на представителей господствующих классов (см. «Эйленшпигель»). Наряду со шванками в русло «народной книги» вливается и другая, родственная шванку группа произведений — т. н. «фацеции» (см.). Фацеции первоначально создавались на латинском яз. в виде коротеньких остроумных легких рассказов и впервые были введены в художественную лит-ру флорентийцем Поджо в середине XV в. Среди многочисленных немецких сборников фацеций нельзя не указать на «Смех и дельное» (Schimpf und Ernst) Паули [1522, «Дорожную книжку» (Rollwagenbuchlein) Викрама [1555. В самом конце XVI в. появляется большой сборник шванков, фацеций и анекдотов «Лаленбух» (Lalenbuch, Страсбург, 1597), переработанный в следующем году в знаменитую книгу анекдотов о глупцах «Шильдбюргеры» (Die Schildburger, Франкфурт, 1598). Вся перечисленная немецкая буржуазная лит-ра XV—XVI вв., ставшая «народной книгой», так как в большей своей части оставалась популярнейшим чтением широких масс в течение последующих веков (укажем хотя бы на «Эйленшпигеля» или «Шильдбюргеров»), во многих отношениях связана с практикой восходящего революционного класса (ср. отзыв Энгельса об этой части немецкой Н. л. в цит. ст.). К сожалению классовый анализ сатирической и анекдотической лит-ры XV—XVI вв. еще не проделан. Так, остается недостаточно выясненной причина постепенного роста к концу XVI в. антибюргерских анекдотов в противоположность антидворянской и антикрестьянской сатире конца XV и начала XVI веков. Перечисленные и охарактеризованные выше книги становятся «народным» чтением, и общий круг этой Н. л. удерживается на очень долгое время весьма прочно. Гёте, вспоминая в «Dichtung und Warheit» свое детство во Франкфурте, пишет: «Издательство или скорее фабрика тех самых книг, к-рые в последующем времени стали известны или даже знамениты под названием „народной письменности“ или „народных книг“, находилось в самом Франкфурте. Отпечатывались они вследствие большой ходкости своей очень слепо длинными буквами на пропускной бумаге. Мы, дети, таким образом имели большое счастье ежедневно видеть эти драгоценные остатки средневековья на столе перед дверью торговца книжным старьем и приобретать их для себя за пару крейцеров. „Эйленшпигель“, „Гаймоновы дети“, „Прекрасная Мелузина“, „Царь Октавиан“, „Прекрасная Магелона“, „Фортунатус“ со всей своей родней вплоть до „Вечного жида“, все это было к нашим услугам, когда только нам хотелось». Чтобы создать себе полное представление о «народных книгах», к романам, рассказам, анекдотам и легендам необходимо прибавить также лит-ру «народных календарей», сонников, гадательных книг, старинные описания путешествий [напр. английского рыцаря Мандевилля (ум. 1372) в переводах конца XV в.]или средневековые книги по мироведению вроде знаменитого «Луцидария» и «Книги мира» Конрада Мегенбергского. Иллюстрация: Из издания 1883 «Народные книги» Зап. Европы конца XVIII в., сохраняя в своем составе всю только что перечисленную продукцию предшествующих веков, пополнились родственной во многом лит-рой буржуазных романтических рассказов, страшных легенд, уголовных и воровских приключенческих новелл Разросшаяся вслед за «романами ужаса», а также вслед за «Гётцем фон Берлихингеном» Гёте, «Разбойниками» Шиллера лит-ра рыцарских, разбойничьих, духовидческих и уголовных романов, удовлетворявшая сначала спрос образованных слоев буржуазии, с XIX в. вплоть до настоящего времени стала достоянием широких масс мелкобуржуазных читателей. Многие из распространенных в конце XIX, в начале XX вв. приключенческих, авантюрных, детективных романов, входящих в состав Н. л., своими лит-ыми источниками имеют романтическую лит-ру конца XVIII и начала XIX вв. В эпоху романтизма наблюдается в Германии не только интерес к «народной книге» (сб. Герреса, 1807, переделки Марбаха и Зимрока), не только переработка сюжетов «народных книг» в литературно-художественных целях (ср. «Фауст» и «Вечный жид» Гёте, трагедия «Жизнь и смерть св. Геновевы», комедия «Император Октавиан» и драма «Фортунат» Тика), но и использование этой Н. л. в политической борьбе эпохи (ср. Энгельс, цит. ст.). Иллюстрация: Из издания 1918 В России Н. л. в основном отличалась теми же особенностями, что и на Западе. Сначала она распространялась преимущественно в рукописном виде, а затем в дешевых печатных (лубочных) изданиях. По классовой природе своей она также сначала, т. е. на рубеже XVII и XVIII вв., была лит-рой господствующих классов, дворянства, передовых слоев буржуазии, а к середине XVIII в. стала достоянием «подлой», как выражались дворянские писатели того времени, среды. На первом месте по числу изданий и названий стоит легендарно-религиозная, житийная лит-ра (жития святых, сказания о монастырях и местах паломничества и т. п.). Что касается лит-ых произведений светских, то это большей частью те же переводные романы и повести, к-рые вошли в разряд «народной книги» и на Западе. В Россию они проникали преимущественно через польское и белорусское посредничество. Спрос на них был обусловлен сильным ростом светской культуры, создававшейся буржуазно-дворянскими группами в эпоху сильного развития торгового капитала [конец XVII и начало XVIII вв.. Особенно большим распространением пользовалась повесть «О Петре Золотых ключах», являющаяся переводной переделкой романа о прекрасной Магелоне. Повесть об Октавиане, переведенная в 1677 с польского под заглавием «Повесть о прекрасном римском кесаре Оттоне», стала популярной народной книгой в XIX в. под заглавием «История о львице, воспитавшей царского сына». Огромной популярностью сначала в рукописи, затем в печатных изданиях и лубочных картинках пользовалась сказка о Бове-королевиче [XVI в., являющаяся переводом с сербского (через белорусское посредство) итало-французского рыцарского романа. Популярность свою сказка о Бове-королевиче разделяла с другой героической сказкой, но уже восточной по своему происхождению — об Еруслане Лазаревиче. В «народную книгу» вошла и другая восточная по происхождению повесть — «О суде Шемяки», а также многочисленные литературные переработки устно-поэтических сказаний и былин о русских богатырях — Илье Муромце и Соловье-разбойнике, об Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче (см. «Былины»). Подобно немецким шванкам (см.) в русскую Н. л. вошли переведенные с польского (первоначально латинского происхождения) фацеции, или «смехотворные повести», частично давшие материал для «народных книжек» XVIII в. («Старичок-весельчак», «Похождения Ивана Гостинного сына», сост. Ив. Новиковым). Со второй половины XVIII в. появляются произведения, написанные для широкой мещанской среды самими ее представителями. Первое место в этой продукции занимают романы Матвея Комарова (см.), сначала бывшего крепостным, а затем домоуправителем в дворянских домах. Ему принадлежит обработка нескольких популярнейших «народных книг»: «Описание жизни славного мошенника и вора Ваньки-Каина и французского мошенника Картуша» [1779, «Повести о приключениях английского милорда Георга и о Бранденбургской маркграфине Фредерике Луизе» [1782, а также роман «Невидимка». Наряду с Комаровым над созданием «народных» произведений работал другой писатель, также дворовый человек, Андрей Филиппов, автор обработки «Известий о храбром рыцаре Франциле Венциане и о прекрасной королеве Ренцивене» [1787, чрезвычайно в ту пору популярной. Дворянские писатели XVIII в. относились к Н. л. с великим пренебрежением. Так напр., Кантемир с удовольствием заявлял, что его произведение «гнусно не будет лежать в одном свертке с Бовою или Ершом», а Сумароков в эпистоле о русском стихотворстве, высмеивая малограмотных авторов, дает им такой иронический совет: «Лишь только ты склады немножко поучи: изволь писать Бову, Петра Златы ключи». В 30-х гг. XIX в. огромной продуктивностью отличался мещанский писатель А. А. Орлов (см.), написавший огромное количество романов, повестей и сказок. Писатели и критики из рядов дворянской и крупнобуржуазной литературы подвергали Орлова постоянным насмешкам, как свидетельствовал уже Пушкин, а впоследствии и Белинский. Это не мешало сочинениям Орлова пользоваться исключительной популярностью в широкой массе читателей с Толкучего рынка. Рядом с Орловым нужно указать также имена других писателей для мещанской среды: Ивана Гурьянова, Федота Кузмичева, А. Крылова, А. Протопопова и др. В 40-х гг. должна быть отмечена деятельность Зрахова, автора повести «Битва русских с кабардинцами» [1840, перепечатывавшейся и переделывавшейся бесчисленное количество раз. Иллюстрация: Из издания 1855 Из писателей второй половины XIX в., писавших для той же публики, к-рая предъявляла спрос на «народную книгу», и в духе той лит-ой традиции, к-рая была установлена характеризованными выше народными книгами еще в XVIII в., наибольшей популярностью пользовались: Михаил Евстигнеев, писавший в стихах и прозе сказки, поэмы, романы, Н. Пастухов, автор рассказа «Разбойник Чуркин», породившего колоссальное количество подражаний, продолжений и переработок, А. Пастухов, И. Кассиров, из крепостных крестьян Московской губ., начавший свою лит-ую деятельность с «рассказа в стихах» в 1877, во время русско-турецкой войны, «Приключения русского рядового солдата, возвращающегося с войны», написавший затем чрезвычайно популярную «Сказку о храбром воине прапорщике Портупее» и т. д. Произведения перечисленных и других «народных» — по существу мещанских — авторов издавались и распространялись при помощи лубочных издательств (Манухина, Преснова, Леухина, особенно Сытина и др.) и разветвленного аппарата лубочных торговцев, книгонош-офеней (ст. «Лубочная лит-ра»). Беллетристические произведения Н. л. XVIII и XIX вв., как видим, довольно многочисленны. К сожалению до сих пор совершенно отсутствует научная история этой беллетристики, могущая дать характеристику и анализ идеологических и художественных особенностей ее в их развитии и классовой сущности. В основном Н. л. — это лит-ра, как и в Зап. Европе, городского мещанства (мелкой буржуазии и примыкающих слоев из других классов), крестьянства, пролетариата. При всех различиях в идеологии и стиле беллетристических произведений Н. л. огромному большинству их свойственны: нарочитая резкость в обрисовке характеров, подчеркнутое противоположение светлых и темных, злых и добрых, положительных и отрицательных персонажей, пользование сплошными, яркими красками без смягчающих полутонов, гиперболическое нагромождение либо добрых либо злых качеств, красивых либо безобразных черт, в зависимости от положительной или отрицательной категории изображаемого лица, торжественный, высокопарный тон при описании парадной стороны жизни, особенно при описании житейского обихода в среде высших классов, не знающая никакой меры и поэтому невольно доходящая до гротескности «галантность», а порою сентиментальность речи и поведения персонажей-аристократов (к изображению к-рых в Н. л. наблюдается особенно сильное тяготение: принцы, графы, князья, маркизы — излюбленные герои «народной» беллетристики). Эти произведения удовлетворяли потребности подчиненных классов в приукрашивании, хотя бы средствами художественной фантазии, своей жизни, а также с трудом преодолимому любопытству к жизни господствовавших классов и стремлению к бытовой подражательности. Несколько отличную — хотя количественно и значительную — группу представляют произведения, написанные под прямым давлением господствовавших классов и правительства в урапатриотическом, шовинистическом духе, воспитывавшие в массах идеалы храбрости, верноподданничества («Битва русских с кабардинцами», «Сказка о прапорщике Портупее» и т. п.). Близки к этим произведениям были также «разбойничьи» повести и романы (вроде «Чуркина»), в к-рых на первый план выступала также обрисовка удальства, храбрости и смелости, но ноты социального протеста, столь характерные например для многих разбойничьих песен и сказок крестьянства, сильно заглушены. В противовес развлекательному чтиву, стремящемуся «потрафить» невзыскательным вкусам мещанства, лит-ра для народа, создаваемая буржуазно-либеральной интеллигенцией, ставила себе задачи общественного воспитания или пропаганды. Но опыты эти нередко терпели неудачу: большинство буржуазных журналов и книг «для народа» не встречали отклика широких масс читателя, т. к. писались в приторно-сентиментальном или в нарочито наставительном духе (такова напр. «Народная газета» 60-х гг. или журн. «Грамотей» того же времени). В истории этой просветительной литературы было впрочем и несколько относительно успешных опытов, как например журнал князя В. Ф. Одоевского и А. П. Заблодского — «Сельское чтение» [с 1843 по 1848, переиздававшийся до 60-х гг., в к-ром принимали участие М. Н. Загоскин, А. Ф. Вельтман, В. И. Даль. С конца 50-х и в 60-х гг. имели успех издания и журналы А. Ф. Погосского («Солдатская беседа», «Народная беседа», «Досуг и дело»). В 70-х годах возникли просветительные организации, ставившие своей задачей и распространение книг для народа: петербургская и московская «комиссия народных чтений», «комитеты грамотности» и пр. В 1872 П. Н. Маракуев учредил фирму «Народная библиотека» и предпринял издание наряду с русскими иностранных писателей в русских переводах. Книги эти, хотя и предназначались по замыслу автора «для народа», расходились однако большей частью среди разночинческой интеллигенции и в более широкую «народную», особенно в деревенскую массу не проникали. Крупным явлением в области «лит-ры для народа» было возникновение в 1884 книгоиздательской фирмы «Посредник», поставившей себе целью пустить в народ «хорошую» книгу по дешевой цене в доступной для народного понимания форме и сразу получившей колоссальную популярность. В организации изд-ва ближайшее участие принимал Л. Н. Толстой, идеи к-рого и оказали значительное влияние на издательскую практику «Посредника» (издание лит-ры, намечающей критику буржуазного строя, но также пропагандирующей религиозное ханжество, непротивление и пр.). Именно «Посреднику» передал Л. Н. Толстой право печатания своих «народных рассказов», к-рые в два-три года разошлись в огромном по тому времени миллионном тираже. Драма «Власть тьмы» в течение двух месяцев выдержала пять изданий и разошлась в количестве 93 000 экз. Примеру Льва Толстого последовал ряд известных беллетристов (Эртель, Лесков, Засодимский и другие), тоже писавших рассказы специально «для народа». Вслед за «Посредником» стала издавать книжки этого типа и редакция народнического журнала «Русское богатство». «Посредник» вскоре принужден был сократить свою издательскую деятельность как по издательским (отмена Толстым авторских прав на свои произведения), так в особенности по другим причинам (цензурные и административные препятствия власти, с одной стороны, и религиозно-морализирующее ханжество многих его изданий, оттолкнувшее от него читателей, — с другой). В связи с успехом изданий «Посредника» и «Русского богатства», а также с развитием деятельности «Комиссий по народному чтению» и «Комитета грамотности» в мелкобуржуазной журналистике 80-х гг. стал весьма оживленно обсуждаться вопрос о том, «что читать народу». Под таким названием вышла в 1884 книга, составленная кружком учительниц Харьковской воскресной школы, руководимым Х. Д. Алчевской, содержащая обзор тысячи народных изданий с характеристикой отношения к ним крестьянского читателя. К этому времени народники остро осознали необходимость изучать вкусы и запросы этого читателя; поэтому друг за другом издаются программы по собиранию сведений о народной лит-ре и о народном читателе: Д. И. Шаховского [1885, А. С. Пругавина [1887, А. Н. Рубакина [1889. Последний вообще очень много сделал для выяснения вопроса, что и как читает крестьянская масса. В 90-х и 900-х годах с увеличением числа читателей Н. л. сильно разрослась количественно. Что касается ее качества как со стороны содержания, так и формы, то она по-прежнему страдала многими дефектами. «Народные» и особенно деревенские газеты, книги и журналы страдали трудностью содержания и малой доступностью яз. Н. л. городских масс находилась в более благоприятных условиях, из-за большей близости к культурно-просветительным организациям. В революции 1905 Н. л., созданная под воздействием господствующего класса, была в значительной степени оттеснена революционными брошюрами и периодическими изданиями политического характера. В эпоху последовавшей затем политической реакции антиреволюционная Н. л. была широко представлена бульварными произведениями. Большое распространение получили такие переводные авантюрные серии рассказов, как «Шерлок Холмс», «Нат Пинкертон», «Ник Картер» и их бесчисленные переработки и подражания, составлявшиеся по быстро выработавшемуся лит-ому трафарету (см. «Пинкертоновщина»). Февральская революция 1917 опять оттеснила Н. л. лубочного типа политической брошюрой. Однако наряду с тем приобрела значительную популярность «беллетристика» типа «обличительных» рассказов из придворной жизни недавнего времени, в особенности сенсационные романические «истории Григория Распутина», рассчитанные на невзыскательного в культурном отношении читателя и представлявшие собою пикантное мещанское чтиво. После Октябрьской революции, по мере укрепления советской власти, расширения деятельности государственного издательского аппарата, Н. л. лубочного типа постепенно стала исчезать. С расширением сети политпросветучреждений, с развитием ликвидации неграмотности книжный рынок стал насыщаться колоссальным (совершенно не сравнимым с тиражом дореволюционных лет) количеством агитационных, политико-просветительных, а за последнее время и художественных изданий. Н. л. в старом смысле слова в наше время невозможна в СССР. С социалистической революцией отпадало противопоставление литературы народной и ненародной. Это противопоставление потеряло свой классовый смысл уже в период военного коммунизма. С колоссальным ростом читательских (преимущественно пролетарских и крестьянских) масс, с гигантским увеличением тиража литературных произведений (показательнейшими примерами колоссального распространения в массах являются политические сочинения Ленина и Сталина; из писателей-художников Демьян Бедный не имеет себе равных по тиражу своих произведений за все время существования русской лит-ры) литература становится постепенно лит-рой действительно всего народа. Этот процесс все ускоряется и будет ускоряться по мере перехода к установлению в СССР бесклассового общества. Выделение издательствами специально «массовой лит-ры» обычно предполагает достаточную доступность языка для понимания широкими кругами читателей, но не снижение идеологического и художественного уровня произведений, что было характерно для Н. л. Литературой для «народа» в настоящее время является не только массовая и политпросветительная литература: по мере развертывания культурной революции и усвоения трудовыми массами культурного, в том числе и лит-ого наследия прошлого, — вся советская художественная литература и в первую очередь литература пролетарско-колхозная и пролетарская. Она создается самими трудящимися и для трудящихся не как суррогат «настоящей» лит-ры и не как средство духовного порабощения, а как мощное орудие изменения мира в интересах широчайших масс трудящихся и социалистической переделки человека. Библиография: Энгельс Ф., Немецкие народные книги, Сочин. Маркса и Энгельса, т. II, М. — Л., 1931; Ан-ский С. А., Очерки народной литературы, СПБ, 1884; Маракуев В., Что читал и читает русский народ, М., 1886; Пругавин А. С., Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания, изд. 1-е, СПБ, 1890 (изд. 2-е, СПБ, 1895); Рубакин Н. А., К характеристике читателя и писателя из народа, «Северный вестник», 1891; Его же, Чистая публика и интеллигенция из народа, СПБ, 1906; Некрасова, Народные книги для чтения в 25-летней борьбе с лубочными изданиями, «Северный вестник», 1889, №№ 5—7; Ее же, Журнал для народа, «Русская мысль», 1891, № 3; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, М., 1929; Шкловский В., Матвей Комаров, Л., 1929; Nisard, Histoire des livres populaires ou de la litterature du colportage depuis le XV siecle, P., 1854; Gorres, Die deutschen Volksbucher, Heidelberg, 1807; Siemrock, Deutsche Volksbucher, Frankfurt, 1845—1867; Mackensen L., Die deutschen Volksbucher, 1927; Liepe W., Volksbuch, «Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte», Berlin, 1929; Naumann H., Grundzuge der deutschen Volkskunde, Lpz., 1922. Ю. Соколов... смотреть
НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА — термин, употребляющийся в двух смыслах: 1) как литература народа и 2) как литература для народа. Понимаемая в первом смысле, ... смотреть